MAXIMUM / Maxidrom 1995:

13.05. 95. MAXIDROM I: Жизнь буги-вуги.

"Ва-банкъ", "Серьга", "Странные игры", "Моральный кодекс", "Браво", "Неприкасаемые", "Чиж и Ко", "Ногу свело!", "Чайф", "Апрельский марш", X-Roudz, "Агата Кристи".

"Максидром" сразу поднялся над фестивальной рутиной. Может быть, из-за того, что тусовочные интересы проявляются здесь умеренно. Может быть, потому, что четко сформулирован принцип подбора участников - лучшие, по мнению слушателей "Радио Максимум", с корректировкой списка в сторону концертного звучания. Поэтому участие/неучастие в "Максидроме" - показатель статуса артиста".

Глазами сегодняшнего дня может показаться странным и забавным, но в первой половине 90-х у России все еще не было собственного Вудстока. Впрочем, как и не было глянцевых журналов, страницы которых призывно сверкали рекламными анонсами грядущих "Максидромов". Рок-фестивали в те времена проходили дискретно и в большинстве своем имели немалые проблемы с подбором исполнителей и с внешним пафосом. Пафоса было либо чересчур много ("Рок вокруг Кремля", "Рок против террора"), либо - по идеологическим причинам - не было вообще ("Индюки"). Однако тысячам молодых людей по-прежнему хотелось увидеть в одном месте действительно лучшие на текущий момент рок-группы страны. Хотелось сравнить их, "почувствовать разницу" в звучании, эстетике, энергетике. Хотелось оторваться от земли, в конце концов. Просто взять и под громкие электроаккорды немного полетать в облаках. Хорошее дело, если кто-то вдруг не знает. Но не тут то было.

Ситуация с рок-фестивалем в какой-то момент начала напоминать революционную. Верхи - т.е. потенциальные организаторы - нечего эпохального сделать не могли. Низы - т.е. многотысячная публика - жить так больше не хотели. Низы, как известно, хотят хлеба и зрелищ. И с первым, и со вторым в стране за последние лет семьдесят были некоторые проблемы. Гордиев узел оказался разрубленным где-то в районе осени 94 года. Незадолго до описываемых событий в Москве появились экс-киевские промоутеры Владимир Месхи и Леонид Ланда. Яркие, как два павлина, в цветастых рубашках, они смотрелись на пыльных столичных улицах, словно экзотические райские птички. В Москву тандем романтических прагматиков прибыл при деньгах. За их плечами была организация коммерчески успешных израильских туров Гребенщикова и "Браво" с малоуправляемой уже тогда Агузаровой. В России за какие-то полтора года Месхи с Ландой удалось раскрутить "Титаник" "Наутилуса" и поднять на недосягаемую высоту "Агату Кристи" - поднять из того места, в котором группа находилась до выхода "Опиума".

Организовав продюсерскую компанию "Райс Мюзик", Месхи и Ланда рвались в бой. Молодые и амбициозные, они хотели прогреметь на всю страну. Как точно заметил один из современников, "по мелочам они размениваться не собирались". Месхи и Ланда прекрасно понимали, что шоу-бизнес в стране представляет собой невспаханную целину - нужно только "метко метки ставить". А также найти надежных союзников-единомышленников - к примеру, в средствах массовой информации. Таким средством на пути к благородной цели создания общенационального рок-фестиваля оказалось Радио МАКСИМУМ. "Мы хотим добиться качественного продукта", - с лицами уверенных в себе людей декларировали Месхи и Ланда идею грядущей акции в кабинете программного директора Радио МАКСИМУМ Михаила Козырева. Тот в ответ сдержанно улыбался, понимая ходаков даже не с полуслова. Он понимал их с полу звука. С полу жеста. Козырев прекрасно знал, что рок в стране существует в не совсем здоровых формах. Группы, на которых Радио МАКСИМУМ строило свой формат, сверкали талантами либо в пропахших травой подвалах, либо в совсем несуразных местах типа ночного клуба, расположенного в здании гостиницы "Россия". Никакой инфраструктуры вокруг не было. Никакого регулярного "живого приложения к эфиру" не было. А так хотелось, чтобы все происходило по-другому…

Морально к идее национального "рок-фестиваля невиданного размаха" Козырев был готов достаточно давно - с тех пор, как обучаясь в калифорнийском колледже, впечатлился от организованной Питером Гэбриелом благотворительной суперакции WOMAD (World of Music, Arts and Dance). Другими словами, порох в порохнице у Козырева был. В роли поджигателей-соорганизаторов выступили "Райс Мюзик", в обойме у которых находилась "Агата Кристи". Со стороны Радио МАКСИМУМ была выставлена не менее достойная обойма: "Наутилус", "Чиж", "Браво", "Ва-банкъ".

Помогать в обеспечении технической стороны мероприятия в пожарном порядке был призван Дмитрий Гройсман - менеджер групп "Чайф" и "Серьга". Гройсман привнес с собой не только знание законов гала-концертов, но и административную жесткость. Он элементарно мог сказать любой рок-звезде: "Завтра вы должны быть на саундчеке в 9 часов утра. Если вас не будет, вы перед концертом не отстраиваете звук вообще. Точка". В свое время у Гройсмана был нашумевший конфликт с одной известной группой, которая рискнула проигнорировать саундчек, сделав это со словами: "Настраиваются только те, кто не умеет играть". Больше этот ансамбль в фестивалях, патронируемых Гройсманом, не выступал.

Помимо профессионализма и принципиальности Гройсман обладал еще одним бесценным качеством - он никогда не тянул одеяло в сторону опекаемых им групп. "Больная совесть наша" - отзывались о нем организаторы, словно Горький о Достоевском… Итак, компания, собравшаяся сдвинуть дело с мертвой точки, подбиралась внушительная. Фантазии было навалом, энергия била ключом и будущее виделось исключительно в радужных тонах. Так в спорах и дискуссиях о судьбе будущего дитяти рождался "Максидром".

Концепция грядущего русского Вудстока выглядела железно: на фестивале играют группы исключительно рок-н-ролльного формата - начиная от подающих надежды модников и заканчивая признанными мэтрами. Теперь эту идею надо было воплотить практически.

Козырев, летя в самолете и задумчиво разглядывая мелькавшие в темноте огоньки лос-анжелесского аэропорта, придумал название акции. Все очень просто - синтез слов "Максимум" и "Аэродром" в конечном итоге породил "Максидром". Впрочем, это название вначале хотели "приберечь" для вечеринок, организуемых радиостанцией, но название как никогда подходило к огромному стадионному действу.

В качестве концертной площадки неожиданно нарисовался не обесчещенный пока "Олимпийский", чьи желтые кафельные стены помнили рев болельщиков куда лучше, чем рев электрических гитар. Зимой 95 года, пустив в ход все свое демоническое обаяние, Ланда уже размахивал подписанным контрактом с "Олимпийским". "Обманутые должны быть довольными", - радостно говорил внебрачный сын лейтенанта Шмидта в коридорах "Радио Максимум", прекрасно осознавая, какой именно беспредел ждет "Олимпийский" через несколько месяцев. Правда, как всякий увлеченный человек, он часто забывал, что эта поговорка имеет порой и обратную сторону.

…Чуть ли не единственным минусом "Олимпийского" казался стоячий партер. Вернее, его отсутствие. Дело в том, что за год до описываемых событий, во время выступления Сабрины возбужденные увиденным зрелищем мужики ломанули с трибун в партер, переломав по пути кучи чужих костей. "На фиг надо?" - трезво рассудили в "Олимпийском" и с той поры все пляски в партере были искусственным образом заморожены. Перед сценой теперь стояли стройные ряды пластиковых кресел. Рок предполагалось слушать именно в таком виде. Шаг влево, шаг вправо воспринимались чуткой охраной, как побег.

Вместе с тем, цена компромисса была не столь значительной, чтобы отказываться от "Олимпийского". И, не смотря на некоторую обеспокоенность учредителей Радио МАКСИМУМ (как российских, так и американских), 13 мая 1995 года к проведению фестиваля "Максидром" было готово. …Если бы нынешний юный зритель, воспитанный на Интернете и МТV, попал в этот день внутрь "Олимпийского", то немало удивился. По бокам от сцены находилось два небольших экрана, а вместо привычной впоследствии надписи "Максидром" над сценой висели два полотняных плаката Радио МАКСИМУМ. Свет был качественным, но сцена не крутилась, а звук глазами сегодняшнего дня мог восприниматься лишь с умилением. Публика в партере была дисциплинированно закована в желтые кресла, а все прилегающее к сцене пространство оказалось оккупировано исключительно телекамерами. За кулисами с кривыми улыбками бродили акулы шоу-бизнеса, а журналисты изумленно рассматривали качественно отламинированные бэджики. Никто не носился по пресс-центру с воплями "Где мой пресс-релиз?!", поскольку пресс-релизов не было в природе. Как выясняется с годами, время тогда было хорошее, чистое и светлое.

Как и полагается всякому уважающему себя рок-фестивалю, начался он со скандала. За сутки до начала организаторам было от чего волноваться - неожиданно "слетел" "Наутилус" и под угрозой оказалось выступление "Браво". По поводу неприезда "Наутилуса" существует две версии. По одной из них, "Наутилус", возглавлявший в ту пору все хит-парады, просто не захотел выступать бесплатно. По второй - на группу было оказано определенное давление со стороны другой радиостанции, которая обладала "эксклюзивными" правами на трансляцию новых песен коллектива. Как бы там ни было, до "Олимпийского" заявленный в афишах "Наутилус" не доехал.

Беда не приходит одна. Как назло, именно в это время произошел очередной раскол в группе "Браво". Накануне фестиваля ансамбль покинул вокалист Валерий Сюткин, внезапно решивший собрать сольный проект. И для группы, и для организаторов "Максидрома" это был сильный удар. Фактически получалось, что из трех хэдлайнеров фестиваля ("Наутилус", "Агата Кристи", "Браво") двое оказываются за бортом. "Браво" нужно было срочно спасать. И в этот критический момент, когда группа фактически осталась без вокалиста, Месхи проявил лучшие качества незаурядного организатора. На саундчеке он попытался соединить инструменты "Браво" с … вокалом Жанны Агузаровой, находившейся на этом участке жизни в Лос-Анджелесе. "Жанна слушала группу по одному телефону, а сама пыталась петь в трубку другого телефона, - вспоминает Месхи. - Она была готова выступить перед десятками тысяч зрителей в этом интерактивном варианте, но задержки звука на линии не позволили воплотить эту кулибинскую идею в жизнь".

Это была типичная авантюра в стиле Месхи, а заземлять ее на практике пришлось в совсем уж в упрощенном варианте. "Когда за четыре часа до начала "Максидрома" выяснилось, что мы не учли проблемы спутниковой связи, мы были в ужасе, - вспоминает Хавтан. - Тогда было решено, что я буду петь "Замок из песка" - коронный номер, первый и последний. Когда объявили группу "Браво", "Олимпийский" взорвался, мы вывалили на сцену, я сказал "Привет" и запел эту песню. Самое главное - никто ничего не понял, нас приняли очень здорово, мы сыграли одну песню и ушли". …Откровенно говоря, появление "Браво" на сцене фактически без вокалиста прошло незамеченным лишь потому, что праздник был уже в самом разгаре. Добрый почин сделал "Ва-банкъ", который первыми вышел на сцену и увидел перед собой… 15 000 зрителей. Зрители в партере, зрители на трибунах, зрители в проходах, зрители везде…

Появление "Ва-банка" в дебюте фестиваля было рискованным, но, как выяснилось впоследствии, концептуально правильным ходом. "Мы хотели, чтобы "Максидром" открывала сильная группа", - вспоминает Дмитрий Гройсман. Это выглядело действительно мощно. "Крылья расправляет черный беспредел": Скляр то носился по сцене, то орал в микрофон, мужественно расставлял ноги на ширине плеч. В процессе пения он сбросил кожаную куртку, затем футболку и в итоге оказался полуобнаженным. Полулысый, полуголый, с татуировкой на предплечии - точь в точь, как у Земфиры - несостоявшийся корейский дипломат прославлял анархию: "Эх, наше черное знамя, эх пропадет, кто не с нами/Да за родную сторону, за Россию, за страну/Мы пойдем воевать с врагами". Что там говорить, тон выступлений был задан верный - почти что панк-рок. Открытие фестиваля удалось на славу… Из остальных участников имеет смысл выделить сильно сыгравшую "Ногу свело" и традиционно-душевный "Чайф". Словно в убыстренной киносъемке "Два самолета" исполнили интернациональный хит "Е-мое", а задрапированный в джинсу Чиж проникновенно спел свой суперблюз "Перекресток".

…После "Московских сиртак" "Мегаполиса" настала очередь хэдлайнера в лице "Агаты Кристи". Братья Самойловы настраивались долго и неторопливо - 10 минут, 20 минут, 30 минут. Глючил компьютер, путались провода, сбивались с ног техники, нервничали музыканты. Все было бы ничего, если бы не одно обстоятельство. По контракту с "Олимпийским" фестиваль должен был заканчиваться в 22.30, а часы бесстрастно показывали начало двенадцатого. За сценой начали мелькать люди с погонами, грозившие вырубить ток в ближайшие пять минут, если на сцене немедленно не начнут играть. Неумолимо наступала полночь. Выход у организаторов в подобной ситуации оставался один - тянуть время, валять дурака и ни в коем случае не собираться в одном месте. "Сколько задержка? - нервно спросил Ланда у Козырева. - 45 минут? Все, я исчез!". И скрылся в темноте зрительного зала. В том же направлении спустя минуту растворился Месхи. За ними в погоню рванул молодой майор, - но было уже поздно.

"Агата" под рев трибун таки сыграла свой сет. "Я на тебе, как на войне" вместе с ними пел весь зал. От сидячего партера в этот момент осталась лишь видимость - публика стояла прямо на креслах. И не просто стояла, а интенсивно приплясывала. За что боролись, на то и напоролись - пару сотен кресел в итоге подобной сверхперегрузки не выдержали…

Когда фестиваль закончился, организаторы повылазили из укрытий и наконец-то собрались вместе. Они не спали и не брились уже несколько дней, но при этом выглядели людьми совершенно счастливыми. Гройсман вспоминает: "Было ощущение полного праздника. Хотелось кричать: "Мы это сделали!". Никак не могли разойтись по домам и музыканты. "Я ходил за кулисами и говорил всем, что все это сродни выстрелу одиозного крейсера, который пальнул и с этого все началось, - вспоминает лидер "Мегаполиса" Олег Нестеров. - Мне кажется, что "Максидром" шарахнул так, что началось очень многое. Я не новичок, но вот такого в Москве что-то не припомню. Чтобы можно было сыграть живьем при таком количестве людей, которые тебя понимают. Было такое впечатление, что от тебя скрывают твою публику и вот, наконец, ты с ней встретился и вдохнул 20 гигантских глотков кислорода, которых тебе должно хватить до следующего "Максидрома". По итогам 95 года рок-фестиваль "Максидром" был назван "лучшим музыкальным событием года" и удостоен национальной премии "Овация".